24 мая 2017

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: КОГДА ДЕТИ НАЧИНАЮТ ГОВОРИТЬ?

С одной стороны, ответ на этот вопрос очень прост. Уже давно установлено, что после полутора лет в арсенале ребенка появляется первое активное слово, и к 2 годам дети, как правило, начинают говорить. Причем овладение активными словами имеет характер «взрыва» — еще месяц назад ребенок молчал и вдруг заговорил так, что и остановить невозможно. Такая внезапность в овладении речью, считают некоторые ученые, происходит потому, что дети в 1,5 года делают своего рода открытие: каждая вещь имеет название, которое можно узнать у взрослого. Бесконечные вопросы ребенка «это что?», казалось бы, это мнение подтверждают. Но, конечно, думать, что ребенок в 1,5 года способен открыть всеобщий закон, — значит сильно преувеличивать интеллектуальную мощь малыша. Ни один ребенок в столь юном возрасте такой закон сформулировать не может. И все же скорость, с которой расширяется запас слов ребенка, поразительна.

Но с другой стороны, установить точную дату появления первых слов не так-то просто. Дело в том, что по срокам появления речи и по объему своего активного словаря дети так сильно различаются между собой, что средние данные никак не отражают реальной картины. Есть дети, которые уже в 10—11 месяцев говорят до 10—15 слов, а бывают случаи, когда и в 2,5 года упорно молчат, несмотря на нормальное в целом психическое развитие.

Столь существенные индивидуальные различия не позволяют также составить хотя бы примерные возрастные нормы речевого развития. Уже не раз психологи пытались точно установить, сколько слов должны знать дети каждого возраста. Однако все эти попытки пока ничем не кончились, потому что между детьми от года до двух лет слишком большие различия. Чтобы как-то преодолеть трудность, Ш. Бюллер, сопоставляя данные изучения речи детей, подсчитала минимальный и максимальный словарь для каждого возраста. Оказалось, что между этими величинами существуют огромные различия. Например, в год и три месяца минимальный словарь ребенка — всего 4 слова, а максимальный — 232(!). При этом все дети совершенно нормально развивались, и среди них не было ни одного вундеркинда или умственно отсталого.

Получается, что сроки и темпы овладения речью во многом зависят от индивидуальных особенностей ребенка, от условий его жизни и воспитания и от того, по какому именно пути идет развитие вашего ребенка. Как мы уже говорили, развитие речи имеет два основных направления: пассивное владение словом и активное развитие. Пассивная речь опережает в своем развитии речь активную. Так, на 7—8-м месяце жизни ребенок может понимать многие слова. Он узнает названия тех предметов, которые произносит взрослый. Он уже умеет искать предметы глазами. Мама спрашивает малыша: «Где часы?», а он ищет глазами будильник и останавливает на нем взгляд; «Где мячик?» — и малыш ищет глазами мячик, а когда найдет, улыбается и рассматривает его. Такие игры полезны для понимания значения отдельных слов. В 8—9 месяцев дети начинают связывать слова не только с предметами, но и с собственными движениями. Всем известны знаменитые детские игры в «ладушки», «в сороку-ворону». Скажешь ребенку «ладушки-ладушки» — и он начинает весело хлопать в ладошки. А скажешь «до свидания» — и он начинает махать ручкой.

«Все понимает, — удивляются растроганные родители, — а вот сказать ничего не может». Действительно, до определенного возраста число понимаемых ребенком слов значительно превосходит число активно произносимых. И у некоторых детей этот период развития только пассивной речи очень сильно затягивается. Ребенок может вплоть до 2 лет, понимая все, что говорят ему взрослые и даже хорошо выполняя их простые инструкции (дай, сядь, возьми), не произносить ни одного слова — либо вообще молчит, либо объясняется со взрослым с помощью лепетного говорения. И все-таки речь при этом развивается.

Обычно у таких детей переход к активной речи происходит внезапно. Еще вчера ничего не говорил, а сегодня уже все говорит развернутыми предложениями. И это понятно. Ведь достаточно богатый запас понимаемых слов становится активным словарем ребенка. И бывает так, что дети, упорно молчащие до 2 лет, уже в 3 года догоняют и перегоняют в своем развитии тех, у которых первые слова появились уже в 9 месяцев. Поэтому не стоит беспокоиться, если до 2 лет в активном словаре ребенка всего два-три слова. Если он понимает обращенную к нему речь, если с интересом слушает взрослых и узнает названия многих вещей, значит, его речевое развитие идет нормально и рано или поздно ребенок заговорит. А вот как рано или насколько поздно, зависит от условий жизни малыша, которые создают и организуют взрослые.

Многие родители, чтобы ребенок скорее заговорил, пытаются дать малышу словесный образец: «Скажи — часы, скажи — ложка». И к великой радости родителей многие малыши уже в 8—10 месяцев начинают отчетливо повторять за взрослым те или иные простые слова, поражая всех своими «необыкновенными способностями». Стремление научить слову, безусловно, появляется в играх, которые развивают у ребенка подражание. «Скажи, скажи, скажи...» — без устали обращаются к малышу взрослые. Долгое время принято было считать, что такие игры являются чуть ли не единственным источником, развивающим собственную активную речь ребенка. Однако внимательный анализ развития подражания у малыша позволяет выделить некоторые очень важные его особенности. По-видимому, несмотря на впечатляющую простоту обучения с помощью этого метода, прямой связи между подражанием и активной речью все же нет. Ребенок может легко воспроизвести то или иное слово, но вместе с тем никогда не использовать его в реальной и живой ситуации взаимодействия с окружающими людьми. К тому же подражание у детей этого возраста носит отсроченный характер, ребенок может повторить слово лишь спустя некоторое время, когда даже взрослый забудет о том, что сам научил ему ребенка. Очень часто упорные попытки родителей добиться от своего малыша повторения кончаются ничем. Так, например, в 8—10 месяцев ребенок произносит в ответ совершенно иную, но свою собственную вокализацию. В год с напряженным вниманием всматривается в шевелящиеся губы взрослого, Сам шевелит губами и будто бы даже что-то шепчет, но ничего не произносит. И лишь спустя некоторое время при совершенно других обстоятельствах появляется в жизни ребенка это долгожданное слово.

Получается, что обучение слову не носит столь прямой и простой характер. Вместе с тем подражание — необходимое условие овладения речью, ведь дети всегда говорят на том же языке, что и родители, используя те же слова и те же звуки. Но все же умение подражать и воспринимать слова по образцу еще не ведет к самостоятельному активному использованию тех же слов в жизни ребенка и в его общении с другими людьми. Что же нужно, чтобы ребенок перешел от пассивного понимания речи и от простого подражания взрослому к активной речи, к собственным первым словам?

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: КАК И ПОЧЕМУ ПОЯВЛЯЕТСЯ ПЕРВОЕ СЛОВО?

Что же такое «слово» и чем оно отличается от любых, даже самых похожих лепетных вокализаций? Прежде всего слово — это знак, т. е. заместитель, представитель другого предмета или явления. Значит, за каждым словом должно обязательно стоять то, что оно обозначает, т. е. его значение, и поэтому, чтобы появилось слово, необходим предмет, который ребенку надо обозначить или назвать этим словом. И если такого предмета нет, если мать и ребенок до конца первого года вполне удовлетворены друг другом и ограничиваются выражением взаимной любви, первое слово может задержаться, как бы много ни разговаривала мать и как бы ни был хорош слух у ребенка. Понятно, что абсолютно беспредметной ситуации общения быть не может.

Младенца с первых минут жизни окружает множество предметов — пеленок, бутылочек, ложечек, игрушек и пр. Ребенок находится в постоянном предметном окружении. Но как ни странно, маленький ребенок этого не замечает, не видит, несмотря на вполне нормальное зрение. Как не воспринимает постоянно звучащее радио, так и не видит незначимые и совершенно бесполезные для него предметы. А чтобы он увидел предмет, захотел взять его в руки и рассмотреть, необходимо вмешательство взрослого. Но уже несколько другое.

Психологи провели такой эксперимент. Детям первого года жизни на занятиях показывали две самые обычные и не слишком привлекательные для них пластмассовые игрушки — белую машинку и серого слоника. Но показывали по-разному. Белую машинку активно демонстрировал взрослый. Он держал ее в руках, показывал, как она может ездить, какие у нее колесики, какие дверки, в общем, всячески пытался привлечь внимание малыша к этой игрушке, бурно выражая свое восхищение ею. А серый слоник в течение 15 занятий одиноко стоял на столике перед ребенком. Взрослый сидел рядом и наблюдал, что будет делать ребенок. Потом сразу же после занятий и с перерывом через две недели тем же детям показывали и машинку и слоника вместе с другими, более привлекательными и яркими игрушками и наблюдали, какую игрушку они выберут. Оказалось, что самой любимой и желанной для детей стала белая машинка, которая была в руках взрослого. Даже самые маленькие дети безошибочно узнавали ее, тянулись ручками, хотели рассмотреть поближе.

А как же серый слоник? Он оставался незамеченным. Дети не обращали на него никакого внимания. Даже когда он один стоял перед ребенком на занятиях, дети предпочитали смотреть на взрослого, а не на неподвижную игрушку.

Получается, что наличия предметов недостаточно, чтобы ребенок обратил на них внимание и захотел их назвать. Для этого опять же необходимо общение со взрослым. Однако это общение должно коренным образом отличаться от того чисто эмоционального, ситуативно-личностного, о котором мы говорили выше.

Для эмоционального общения взрослому нужен только ребенок, а ребенку — взрослый. И все. Суть его состоит в выражении любви, нежности, восторга перед маленьким существом. И для такого общения вполне достаточно улыбки, взгляда, ласкового прикосновения и потока нежных слов, в котором главное — не значение, а интонация, ритм, выражение. Так возникает потребность в общении — ребенку нужен взрослый, нужны адресованные ему воздействия. Но потребности в слове еще нет. Потому что и так все понятно. Потому что между ребенком и взрослым еще нет никакого предмета. Именно этим эмоциональное общение отличается от следующего этапа общения.

На новом этапе развития общение теряет свою непосредственность, потому что оно приобретает другое содержание, отличное от выражения только хорошего отношения. Самый обычный предмет — соска, ложка, платочек и, конечно же, игрушка — становится содержанием общения. Всевозможные детские погремушки как раз и созданы для того, чтобы привлекать к себе внимание младенцев, вызывать у них познавательный интерес. Но как мы видели, все это невозможно без взрослого. Для того чтобы игрушка стала любимой и ребенок потянулся к ней, нужно, чтобы ее сначала показал взрослый. Впрочем, после 8—9 месяцев особой необходимости в демонстрации предметов уже нет. Дети сами активно начинают хватать предметы, трясти их, махать, бросать, сосать и пр.

Заинтересованное отношение взрослого передается ребенку, и теперь уже в центре внимания малыша предмет, а не человек. Взрослый является организатором, участником этого общения. И нужен он ребенку не сам по себе, как было при эмоциональном общении, а как источник новых предметов, предметных действий, образец для подражания. Так возникает ситуативно-деловое общение ребенка со взрослым, в основе которого лежит потребность в сотрудничестве. Здесь уже недостаточно просто гладить, ласкать ребенка и говорить, какой он хорошенький. С ним нужно вместе что-то делать, что-то показывать ему: греметь погремушкой, рвать бумажки, катать шарики и пр.

Если взять такого малыша на руки, чтобы просто приласкать, это его не устроит. Он начнет хватать ручками одежду, бусы, очки, волосы, словом, все доступные и не слишком доступные для манипуляции предметы. Но без интереса и внимания взрослого, без демонстрации новых способов действия предметы быстро теряют свою привлекательность, становятся скучными и привычными. Кроме того, без взрослого малыш никогда не научится правильно действовать с предметами — держать ложку, собирать пирамиду, возить машинку и т. п. Поэтому, чтобы предметные действия ребенка обогащались, необходимо не только и не столько достаточное число разнообразных предметов, но совместные со взрослым предметные действия.

Вот в таком предметном «сотрудничестве» ребенка и взрослого рождается первое слово ребенка.

Рождение первого слова специально исследовалось психологами. М. Г. Елагина провела исследование, в котором пыталась добиться от ребенка активного называния слова не по просьбе «Скажи ляля» или «Ответь, что это?», а по собственной инициативе. Эксперимент был организован следующим образом. Играя с ребенком 1,5 года в игрушки, взрослый создавал некое затруднение — отодвигал игрушку так, чтобы малыш не мог сам дотянуться до нее, что, естественно, вызывало у него активное стремление достать желанный предмет. Ему предоставлялась возможность самому осуществить несколько самостоятельных действий. Если при этом он не называл игрушку, то взрослый произносил название предмета сам. Это повторялось до тех пор, пока ребенок не называл нужный ему предмет или отказывался от общения.

Назвав игрушку, ребенок получал ее для игры. Наблюдая поведение детей в этой ситуации, М. Г. Елагина выделила три этапа в овладении активным словом. На первом этапе все внимание ребенка и активность устремлены на предмет. Малыш изо всех сил тянется к предмету, кричит «дай-дай, да-да-да»г всячески выражает свое желание овладеть игрушкой, нетерпение, протест против действий взрослого. Но сам взрослый и произносимое им слово никакого интереса не вызывают.

На втором этапе ребенок переключается на взрослого. Он смотрит на него требовательно, указывает пальчиком на предмет и адресует непонятливому Взрослому поток лепетного говорения: «да-да-да, на-ка-на-ля». Но слово еще не выделяется как название этого предмета. Малыш сердится, выражает недовольство и пытается «выпросить» предмет своим лопотанием.

На третьем этапе возникает отношение ребенка к слову. Это проявляется прежде всего в том, что дети начинают смотреть на губы взрослого и слушать то слово, которое он произносит. Лепетное говорение прекращается, и ребенок пытается произнести новое слово. Причем это собственное произношение приносит ребенку столько радости, что дети начинают повторять его снова и снова, и через некоторое время уже предпочитают словесную игру долгожданной игрушке.

Только пройдя через эти три этапа, дети 1—1,5 года начинают активно произносить слово. Если ребенок остановится на первом этапе и стремится только овладеть игрушкой, потрогать ее, покрутить в руках, называния предмета не происходит. Дело в том, что само предметное действие и даже взаимодействие не ведет к появлению слова. Ребенок может долго и с интересом заниматься с кубиками, не зная, что они называются «кубики», и никакой особой нужды в этом назывании не возникает. Если такую нужду не создаст взрослый. Цель сказать что-то ставит перед ребенком взрослый. Именно потребность в общении с ним заставляет малыша принять эту цель и сказать нужное слово.

Но если общение со взрослым ограничивается эмоциональным взаимодействием, если это общение имеет непосредственный характер, оно может происходить и без речи. Можно просто улыбаться взрослому, принимать его доброжелательное внимание, и здесь достаточно младенческих вокализаций, которые так понятны близким. Кстати, достаточно часто задержка речи у детей связана именно с тем, что родители удовлетворяют абсолютно все потребности детей, угадывая их желания по первому взгляду и звуку. Можно вспомнить известный анекдот про мальчика, который до 5 лет не произнес ни одного слова, и родители считали его немым, но однажды за завтраком он сказал, что «каша недостаточно сладкая». Когда удивленные родители спросили его, почему же он раньше ничего не говорил, он ответил: «Раньше все было в порядке».

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: КАКОЕ ЖЕ ОНО, ЭТО ПЕРВОЕ СЛОВО?

Что называет или обозначает ребенок первый раз? Естественно, на этот вопрос пытаются ответить не только ученые, но и родители. Так хочется запомнить это первое слово малыша и выяснить, что же, прежде всего называет ребенок. Кажется, что своим первым словом он должен назвать что-то самое дорогое, нужное и любимое. Конечно, каждой матери хочется, чтобы этим словом было самое родное и дорогое слово «мама», любящая и заботливая бабушка надеется, что самым, первым словом внука будет «бабуля» или просто «баба». А может, он назовет свою любимую игрушку? А может, произнесет свое имя, которое так часто слышал от взрослых? Но как ни странно, ничего такого, как правило, не бывает. Чаще всего вообще трудно «поймать» это первое слово, понять, что именно оно обозначает, потому что внешне оно слишком похоже на лепетные вокализации

Но тем не менее это уже не вокализация, а слово, потому что оно повторяется в одних и тех же обстоятельствах и обозначает что-то совершенно определенное. Не общее доброжелательное настроение ребенка и не его аморфное желание пообщаться со взрослым, а нечто совершенно конкретное и однозначное. А вот что именно, взрослому бывает выяснить трудно. Потому что одно слово содержит в себе сразу все: и подлежащее, и сказуемое, и обстоятельства места и времени и всевозможные определения. Первое детское «дай» — это не просто глагол в повелительном наклонении и не просто сказуемое. Это уже развернутое предложение, а может, и целая фраза, которую можно перевести на язык взрослых примерно следующим образом: «Милая мама, достань мне, пожалуйста, со шкафа как можно скорее эту куклу в синем платье. Она мне очень-очень нужна, я хочу играть с ней. Она мне очень нравится». Так бы, наверное, сказал ребенок постарше. Но ребенок в 1,5—2 года так сказать не может (за исключением некоторых вундеркиндов, о которых мы сейчас говорить не будем). Да и нет никакой особенной нужды в таких полных, развернутых предложениях. Потому что мама и так все поймет, и все пропущенные члены предложения наглядно присутствуют в поведении ребенка и в конкретной ситуации: в том, как ребенок смотрит на куклу, в его указательном жесте и в нетерпении, с которым он тянется к игрушке. И естественно, мама понимает своего малыша с полуслова, не осознавая, что он подразумевал полное предложение (а может быть, и фразу).

Точно так же, называя какой-то предмет удобным для себя комплексом звуков (ляля, коко, тита и пр.), малыш произносит не название отдельного предмета, а целую фразу, в которой есть и отношение, и желание, и действие с этим предметом. Но устойчивая связь конкретных звуков с определенным предметом или предметным действием свидетельствует о том, что это уже не просто детский лепет, а первое слово ребенка. Правда, это слово может существовать и быть понято только в совершенно конкретной наглядной ситуации.

Очень важное отличие слова от любых других знаков, в частности, тех, которые используют животные, состоит в том, что оно само по себе не имеет ничего общего с тем предметом, который оно обозначает. Оно не содержит в себе ни одного из признаков обозначаемой вещи: ни цвета, ни размера, ни формы. Именно поэтому слово может существовать отдельно от своего значения. Правда, в истории языкознания с давних времен до наших дней снова и снова возникали гипотезы о звукоподражательном происхождении слов. (Современные психолингвисты называют это проблемой «звукового символизма».) Однако все попытки вывести название какой-либо вещи из ее вида, формы или запаха кончались ничем. Вряд ли кто-нибудь будет серьезно настаивать на том, что буква Д похожа на домик, поэтому дом назвали домом. Или что курицу назвали курицей, потому что она произносит «ко-ко-ко». Звучание слов человеческой речи не должно и не может отражать обозначаемые действия, звуки, предметы. Именно эта «свобода» слова от того, что оно обозначает, создает возможность самостоятельной жизни слова, и образования их бесчисленных сочетаний. Как из трех десятков букв, ничего не значащих самих по себе, можно построить до миллиона слов, так благодаря определенным правилам сочетания слов из них можно образовать число предложений, превосходящее число атомов во Вселенной, несущих безграничную информацию о мыслях, чувствах, явлениях.

Между тем первые слова ребенка такой свободой еще не обладают. Они поначалу настолько слиты с предметами, что отделение их от предмета требует специальных усилий. Ребенок может назвать только тот предмет, который он видит перед собой, только то действие, которое он осуществляет сейчас же. Он может сказать «ляля», только если видит куклу; «ав» — если встретит на улице собаку. Говорить о кукле или собаке, не воспринимая их в данный момент, он (в 1—2 года) еще не умеет. Потому что слово еще не отделимо от предмета. Оно является его неотъемлемым свойством, качеством, признаком и без этого предмет существовать не может. То, что предмет, находящийся перед ним на столе, называется «тарелкой» так же естественно, как то, что этот предмет круглый, белый и из него надо есть кашу. Это слияние слова с предметом важная, но не единственная характеристика первых слов ребенка.

Даже самые первые слова ребенка — это уже не просто названия отдельных предметов, но своего рода обобщения целого класса предметов или явлений. Правда, обобщения совсем не такие, как у взрослых. Дети могут называть одним и тем же словом совершенно различные и, казалось бы, совсем не похожие друг на друга предметы. Например, словом «кика» малыш может называть и кошку, и мех на своем пальтишке, и мамины волосы, и варежки, и плюшевого мишку. С точки зрения взрослого, в этих вещах нет ничего общего. Но для малыша все они теплые, мягкие и приятные, как киса, поэтому все они — «кика». Для взрослого этот признак «мягкости» в окружающих предметах совершенно неважен. А для малыша это может быть главным, потому что в своих первых обобщениях он руководствуется прежде всего непосредственным ощущением.

Непонятность речи маленького ребенка для взрослых во многом связана с тем, что дети обобщают окружающие предметы по признакам, совершенно неведомым для взрослых, и докопаться, почему вдруг малыш называет ботинки «тяпа», а воду в ванне «лока», бывает не просто. Но возможно. Можно вспомнить, что словом «тяпа» он называет носочки, валенки, колготки и все что одевается на ноги, так же как тапочки. А в ванне, когда-то он купался, играя с детской пластмассовой лодочкой, и ему было так интересно, что с тех пор все, что связано с купанием, стало называться именем лодочки («лока»). Портфель, шляпа, очки могут называться «папа», потому что они принадлежат папе. Неожиданность и разнообразие признаков, по которым дети обобщают самые разные предметы, уже давно привлекают к себе ученых. Среди этих признаков и цвет, и форма, и назначение предмета, и место встречи с ним, и даже принадлежность какому-то человеку. Но все эти признаки внешние, ощутимые, их можно увидеть, потрогать, связать с радостным или тревожным впечатлением.

Получается, что даже самые первые попытки ребенка заговорить приводят к тому, что слово начинает отделяться от предмета и само становится своеобразным предметом, с которым пробует действовать малыш.

Можно сказать, что «овладение словом» — это всего лишь образное выражение, если речь идет о первых активных словах маленького ребенка. На самом деле каждый малыш, если он развивается правильно, овладевает не словом, а сразу речью. И поэтому в его высказываниях присутствуют все основные функции речи. Прежде всего это стремление к называнию и обозначению. Мир бесконечно разнообразен, и каждая вещь, каждое действие имеет свое название. И узнавать название новых предметов очень интересно. Ребенок без устали ищет и называет знакомые игрушки, выясняет незнакомые названия у взрослых. Игры с называнием на долгое время становятся самым любимым занятием ребенка. В два года взрослые уже активно общаются с ребенком по этому поводу — бесконечно обозначают предметы и называют действия. Поражает также стремление ребенка не только называть предметы, но и сообщать нечто важное и удивительное, все, чем наполнена его кипучая жизнь. Совсем еще малыми языковыми средствами, с включением разнообразных жестов, мимики, поз ребенок делится своими впечатлениями со взрослым и бывает понят. И конечно же, основным двигателем развития речи является общение ребенка со взрослым. Однако не у всех детей появление первых слов и развитие речи проходят легко и радостно. На пути к слову у многих детей бывают трудности.

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ:

ПОЧЕМУ ЗАГОВОРИТЬ БЫВАЕТ ТРУДНО?

Мы уже упоминали, что овладение первыми словами у всех детей происходит по-разному и в разные сроки. Этот процесс индивидуальный и зависит от многих факторов. Но если до 2—2,5 года ребенок не произносит ни одного слова, следует внимательно присмотреться к малышу и попытаться помочь ему заговорить. А чтобы помочь, нужно понять, почему он так долго молчит. Ведь причины задержки активных слов могут быть совершенно различными. Попытаемся рассмотреть самые типичные варианты речевых трудностей у детей 2—2,5 года.

Задержка на стадии называния. Ребенок, овладевший умением обозначать словом предмет, может надолго остаться на уровне их простого называния. Это бывает тогда, когда слово произносится только под влиянием образца взрослого. В конкретной предметной ситуации называние есть, а в реальном взаимодействии с людьми речь заменяется жестами, движениями, требовательными возгласами и т. д. Отсутствие речи невротизирует ребенка, он становится капризным и, оказываясь зачастую непонятым, выражает свое недовольство плачем и криком. Так, например, Люба Т. в возрасте 2,5 года надолго задержалась на стадии называния предметов. Она много и без причины капризничала, не выполняла простые просьбы взрослого («иди сюда», «садись», «пойдем» и пр.)- Родители даже считали ее слабо слышащей. Общество сверстников также ее не радовало. Она предпочитала занятия, не требующие контакта с людьми (играла с куклами, укладывала их спать, одевала и пр.). При этом ее необычайно увлекали игры с называнием предметов. Вместо предметных действий и общения с окружающими ребенок с упоением повторял названия различных предметов за взрослым, и в эти минуты улучшалось ее самочувствие, появлялось стремление к общению со взрослыми. По-видимому, ребенок уже давно испытывал потребность в использовании речи, но слово, не включенное во взаимодействие с окружающими, активным стать не могло. Дело в том, что окружающие Любу близкие взрослые ограничивали свое речевое общение называнием знакомых предметов, полагая, что, зная их названия, она сама заговорит. При этом они мало разговаривали с ней и совсем не читали ей книг. В целом психическое развитие шло нормально: девочка внимательно смотрела на людей, ее взгляд сосредоточивался на лице, глазах, движущихся губах взрослого. Но отсутствие речи при взаимодействии с окружающими резко снижало ее общую активность.

В данном случае от взрослых требуется развитие сразу нескольких сторон деятельности ребенка. Во-первых, включить в предметные действия активное использование речи. Для этого можно сопровождать показ предметных действий рассказом: «Ко-ко-ко, где тут домик, я буду в нем жить», а Катенька отвечает: «А ты сначала расскажи, что делать умеешь» и пр.

Во-вторых, нужно организовать сотрудничество с ребенком по типу «давай вместе...». И в-третьих, как можно больше говорить с ребенком, читать ему книжки, вместе с ним слушать пластинки и таким образом создавать ему необходимую питательную речевую среду.

Задержка на стадии эмоционального общения со взрослым. Мы уже упоминали о трудностях этого рода, когда общение ребенка со взрослым сводится к выражению взаимной любви, обмену ласками, улыбками, а слово в прямом смысле является лишним, потому что и так все понятно. Для исправления создавшегося положения и возникновения первых активных слов необходимо организовать предметное взаимодействие с малышом, о значении и особенностях которого мы уже говорили.

Ориентация на предметный мир может стать причиной новой группы трудностей в овладении речью. Дети с удовольствием производят бесконечные предметные манипуляции, издают радостные вокализации, проявляют двигательную активность и т. д. Внешне картина их активности выглядит вполне благополучно, но тщательное наблюдение за характером совершаемых ими действий позволяет констатировать их буквальное «выпадение» из ситуаций общения с окружающими.

Вот, например, вслед за предметом малыш несется «куда глаза глядят»; вот, не поднимая головы на обратившегося к нему с разговором взрослого, увлеченно продолжает катать машинку. И даже свой протест ребенок выражает как-то особенно, смотрит куда угодно — на игрушку, в пустоту, только не в глаза человеку. Отсутствие необходимых связей с людьми проявляется в стремлении делать все самому, взрослый как партнер по совместной деятельности, как человек, демонстрирующий какие-либо образцы действий ему не нужен.

Таким образом, внимательный взгляд разрушает кажущееся впечатление о правильности такого развития. Следует иметь в виду, что родители не должны стремиться к чрезмерному заполнению жизненного пространства малыша игрушками, предмет должен быть введен в мир ребенка взрослым, и все действия с ним должны развиваться в логике сотрудничества с близким человеком. Воспитание ребенка этого возраста — дело не простое. Малыш, который стремится к сотрудничеству, бывает не в меру активен, то принесет машинку, добиваясь, чтобы взрослый отложил все свои дела и катал ее вместе с ним, то перевернутую книжку, которую готов рассматривать бесконечно и, разумеется, не один. Для озабоченных своими делами взрослых это, безусловно, очень и очень непросто быть всегда расположенными к таким контактам. И между тем ребенок, занимающий себя сам, подолгу сосредоточивающийся на предметах, удобный тем, что не доставляет окружающим хлопот и не стремится к постоянному взаимодействию с ними, — явление неблагоприятное. Как правило, оказывается, что и предметные манипуляции у такого малыша весьма бедны и однообразны, хотя многочисленны.

Как же следует поступить в таком случае? Прежде всего вернуться к занятиям, в основе которых лежит эмоциональный контакт с малышом. Ласковое поглаживание по головке, называние по имени, положительная оценка его возможностей, доброе и внимательное взаимодействие на основе зрительного контакта. Взрослый может спрятаться сам (по типу игры в «ку-ку»), спрятать лицо ребенка, обрадоваться при встрече с ним взглядом и т. д. Можно поиграть и в «сороку-ворону» и в другие совсем младенческие игры. Большое значение имеет также и то, как именно взрослый вводит в жизнь ребенка различные предметы и игрушки. Всем предметным действиям следует по возможности придать «человеческий» характер — куклу жалеть, кормить, называть по имени, в машинку посадить водителя, обезьянку лечить и т. д.

Бесчисленное число игрушек и разнообразных предметов, которые окружают малыша, следует сократить, оставив лишь немногие. Очень полезны игры, в которые нельзя играть одному, например катать мячик. Если вы замечаете, что ребенок не проявляет интереса к сотрудничеству, попробуйте в его присутствии организовать совместную игру с другим партнером. Два взрослых могут катать друг другу тот же мячик, по-детски ликуя и радуясь. И вы увидите, что и малыш захочет немедленно занять место одного из них.

Также полезны и игры с имитацией. Взрослый говорит в присутствии малыша за разных зверюшек, ребенок, заражаясь общей обстановкой взаимодействия, повторяет слова вслед за ним.

Для развития речи полезно также совместное рассматривание ярких картинок и детских книжек. Важным оказывается и то, какую книгу рассматривать вместе: редкую, красиво оформленную, или простенькую, с нечеткими, бесцветными иллюстрациями. Очень часто родители берегут хорошие, красочные детские издания до лучших времен: ребенок маленький, может порвать, и потому начинают знакомство с тех, и которым и сами относятся без уважения. И потому перед ребенком наряду с кучей предметов появляется еще и груда измятых и изорванных книг, содержание которых вне поля зрения ребенка. Стоит ли удивляться, что малыш их не рассматривает.

Попробуйте показать ребенку красивую детскую книгу, рассмотрите вместе иллюстрации, а затем уберите ее на видное, но недосягаемое место. Каждое такое совместное рассматривание станет впоследствии для малыша событием незаурядным и праздничным. Постепенно ребенок сможет принять участие абсолютно во всех «взрослых» занятиях, станет соучастником всех его дел. Вместе можно и читать, и говорить, и смотреть, и играть, и трудиться, и осваивать, без устали осваивать загадочно удивительный мир — мир прежде всего людей, а затем — предметов.

«Детские слова» — могут препятствовать развитию нормальной человеческой речи. Причина употребления специфических детских слов типа «бу-бу» (тапочки), «лю-ка» (кровать), «ня-ка» (шапочка) кроется в том, что правильное звукопроизношение затруднено несовершенной еще артикуляцией (движением производящих речь органов). Кроме того, речевой слух ребенка выхватывает лишь куски и чаще всего окончания произносимого слова. И поэтому взрослые должны неукоснительно соблюдать одно правило: не заменять разговор с ребенком языком «мам и нянь», то есть не говорить с малышом с помощью различных «бу-бу» и «ням-ням», стараясь постоянно привлекать его внимание к звукопроизносительной стороне речи.

Обращаясь к ребенку, следует четко и ясно произносить отдельные слова, глядя ему в глаза и добиваясь от него внятного произношения. Попытки сказать слово четче забавны, а усилия вместе с тем требуются огромные. И не всегда быстры результаты. Согласно принятым возрастным нормам дефекты в произносительной стороне речи считаются возможными до 5 лет. Тут уж главное запастись терпением, со временем при правильном воспитании неточное произношение устраняется само собой.

Вместе с тем если ребенок надолго остается один на стадии говорения исключительно «детских» слов, то впоследствии в его речи могут отмечаться различные нарушения, связанные с неполным овладением всеми звуками родного языка, замена звуков, их смешение и т. д. С одной стороны, казалось бы, приятный, милый детский язык, с другой — такая в будущем опасность, как аграмматизм у школьника. Ведь сначала неправильно воспринял, затем также неправильно сказал и, наконец, так привык к происшедшей замене, что разницы между тем, как слышит и как произносит, не видит. А пишет при этом, руководствуясь «как слышится, так и пишется», и теперь уже не только слышится неверно, но и пишется неграмотно.

Стремительность речевого развития. Этот вариант нарушения нормального развития речи противоположен всем предыдущим. Он отличается тем, что первые слова детей не только не задерживаются в сроках появления, но, наоборот, опережают все возрастные нормы и сроки речевого развития. Ребенок в 1 год и 3 месяца вдруг начинает говорить почти развернутыми правильными предложениями, с хорошей дикцией, используя сложные, совсем не детские слова. Сколько гордости вызывает у родителей их говорящее чудо! Как приятно продемонстрировать своим знакомым необыкновенные способности малыша! Поначалу возможности кажутся безграничными, с ним постоянно разговаривают и почти круглосуточно говорит он сам. Его учат, ему рассказывают, показывают, ставят пластинки, читают сказки и т. д. И он все понимает, все с интересом слушает. И казалось бы, все идет прекрасно. Но иногда такой ребенок почему-то плохо спит, часто плачет во сне, его мучают беспричинные страхи, он становится вялым, капризным. Это происходит потому, что слабая еще неокрепшая нервная система малыша не справляется с потоком информации, который обрушивается на его голову. Ему трудно так быстро перестроиться и за несколько месяцев превратиться из младенца во взрослого человека. Повышенная возбудимость, ночные страхи, капризы свидетельствуют о том, что нервная система ребенка утомлена, что он не справляется с чрезмерной информативной нагрузкой. Значит, ребенку необходим отдых, свобода от лишних впечатлений (прежде всего речевых). Для того чтобы предотвратить развитие невроза, нужно больше гулять с ребенком, играть в простые детские игры, приучать к обществу сверстников и ни в коем случае не перегружать новой информацией. Мы видим, что случаи нарушения речевого развития весьма разнообразны. Чтобы воспользоваться тем или иным советом, следует внимательно наблюдать за своим малышом, пытаться понять его интересы, знать его характер. Конечно, это дело не простое для взрослого человека, но так необходимое в воспитании детей!

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ:

СЛОВО И ДЕЛО РЕБЕНКА.

Но вот главное событие жизни маленького ребенка свершилось. Период молчания и заменяющих слово выразительных жестов сменился этапом активного использования речи. Речевой взрыв, происходящий на рубеже трех лет (а иногда и раньше), делает ребенка практически постоянно говорящим. Он ничего не может делать молча. Минуты молчания чаще всего незначительны и, главное, наблюдаются лишь в тех обстоятельствах, когда ребенок «проводит время зря», т. е. не занят никакой активной деятельностью, вял, пассивен. Примечательно, что эта поразительная речевая активность продолжает нарастать до пятилетнего возраста, и лишь к концу дошкольного периода ребенок научается активно действовать и молча.

Связь речи с разнообразными предметными действиями обнаруживается и в словаре малыша. Самыми употребительными словами на первых порах оказываются существительные и глаголы. «Ляля топ-топ», «Миша гуляет», «Машина ту-ту» и т. д. — вот из каких незамысловатых фраз состоят поначалу детские высказывания. И лишь со временем появляются в словаре ребенка прилагательные, знаменующие качественно новый этап в речевом развитии — ведь их особенность в том, что они обозначают такие свойства предмета, которые прямо не связаны с действием. «Большой шар, красный флажок» и т. д. — теперь уже ребенок не только видит качественные различия между предметами, но и стремится обозначить их словом.

Но прежде чем в речи появятся прилагательные, малыш еще долго будет стремиться узнать названия интересных окружающих его предметов. Страсть к называнию проявляется в вопросе «что это?», другого рода вопросы еще не задаются.

Манипуляции с предметами ведут к усвоению слов, обозначающих действия, и здесь интерес дошкольника выражается уже в форме вопроса: «А что он делает?» (Бегает, строит, живет и т. д.) Таким образом обнаруживается тесная связь между речью и предметными действиями. Они настолько слиты, что поначалу отрыв их друг от друга попросту невозможен. Попробуйте предложить ребенку третьего года жизни рассказать о том, как он гулял или играл, и вы тотчас же увидите, как вместо рассказа малыш переходит к показу.

Однако даже в раннем возрасте в речи ребенка встречаются слова, обозначающие предметы, не находящиеся в данный момент в поле зрения малыша. «Ав-ав», — сообщает ребенок своей маме, и не нужно особой сообразительности, чтобы понять, что речь идет о собачке, которую ребенок увидел на прогулке. Уже на четвертом году жизни становится возможным разговор с малышом об отсутствующих предметах. С помощью взрослых дети погружаются в мир сказок и интересных детских книг. Теперь ребенок и сам любит рассказывать.

По мнению выдающегося советского психолога А. Р. Лурии, слово удваивает мир, так как человек может «оперировать с предметами в их отсутствии». Но для этого слово должно сначала отделиться от предмета и приобрести самостоятельное значение. Только тогда можно ввести ребенка в мир культуры, которую накопило человечество. Какое огромное значение для развития дошкольника имеют рассказы взрослых!

Отрыв слова от наглядной ситуации приводит со временем к пониманию не только его прямого значения, но и того контекста, которым отличается наша речь. «Молодец!» — восклицает молодой отец, застав сына за строительством сложной башни, и совсем другое — «Эй ты, молодец!» — слышит ребенок, разбросавший игрушки, порвавший книгу, напроказивший. В последнем высказывании может прозвучать и ирония, и огорчение, и открытое недовольство. Использование слова не в самом прямом его смысле воспитывает чувство юмора, понимание тончайших форм одобрения, способность улавливать даже нюансы настроения старших.

Как же все-таки происходит отделение слова от предмета у дошкольника? Возможна ли в этом возрасте деятельность исключительно речевого характера? Оказалось, что ответы на эти вопросы можно получить, изучая то, как развивается общение ребенка со взрослыми людьми, ведь вместе с общением совершенствуется и речь — самое эффективное и продуктивное средство контактов между людьми. Дошкольнику до трех лет практическая ситуация заслоняет все, он действует с предметами, активно сотрудничает со своим взрослым партнером и говорит настолько непонятно, что требуется хорошее знание того, что именно происходит в данный, конкретный момент, без этого невозможно понять и поддержать малыша. Нам приходилось неоднократно встречать родителей, которые, к сожалению, большую часть таких сообщений своих собственных детей не понимали. При этом они умиленно сообщали: «Говорит, говорит что-то, показывает, а я ничего не понимаю». Для того чтобы понять, что хочет сказать малыш, следует непременно включиться в совместную с ним деятельность.

Организуя совместные разговоры и действия, очень хорошо заранее подготовить ряд интересных изображений (можно вырезать готовые и наклеить на плотный картон), среди них могут быть персонажи сказок (люди и животные), различные красочные атрибуты, создающие определенное действие и складывающиеся в сюжетную картинку (деревья, река, цветы, удочка, ружье и т. д.). Преимущество такого занятия в том, что из одних и тех же картинок можно выкладывать самые различные сюжеты или же, что особенно важно, каждый раз составлять новые варианты рассказа: предметы те же, а события другие.

Дошкольников всех возрастов такие занятия увлекают. Они получают возможность не только действовать, но и говорить. Правда, под влиянием образцов, которые дает им взрослый. Таким образом, в общение удается включить и совместную практическую деятельность, и рассказ о ней.

У детей 3—5 лет отчетливо проявляются интересы познавательного характера, из чего что сделано, где что находится. Складывая картинку, ребенок может и отвлечься, его теперь интересует многое и совсем не обязательно только то, что находится перед глазами. И тогда рассказ по простой сюжетной картинке дополняется содержанием внеситуативного характера. Однако настоящее отвлечение от конкретной ситуации для ребенка-дошкольника еще невозможно. Его привлекают яркие, новые или же хорошо знакомые, полюбившиеся предметы, действия, которые он уже освоил. Между тем у старших дошкольников высказывания гораздо богаче реальных впечатлений, в них находится место и для разговоров про людей, их поступки, про то, что хорошо и что плохо. Своими впечатлениями дети спешат обменяться со взроглым, мнение которого для него очень важно. Вот почему деятельность, в которой есть место не только делу, но и слову, чрезвычайно нужна дошкольникам.

Конечно, для развития речи есть еще много и других хороших средств. Рассказы детей по картинкам, пересказывание сказок и т. д. Но как показали специальные исследования, рассказ по картинке часто так и остается задачей исключительно речевого характера, не включенной в общение, без собственных активных действий и зачастую оказывается не под силу. Глядя на картинку, малыш стремится просто перечислить и назвать изображенные на ней предметы и людей, мнется, тушуется, что-нибудь теребит в руках. Другое дело, когда можно не только говорить, но и действовать, здесь все резко меняется. Ребенок сам строит сюжет, вслед за взрослым придумывает все новые и новые действия, увлеченный и радостный.

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: ЕСЛИ РЕБЕНОК НЕ ВИДИТ ПАРТНЕРА.

Оказывается, маленькому ребенку, для того чтобы говорить, необходимо обязательно еще и видеть партнера. Очень рано мы пытаемся научить малыша разговору по телефону. Как бы ни привлекало его это занятие, но, увы, на первых порах ничего не получается. В три года дошкольник издает несколько малопонятных звуков или же активно пользуется подсказкой «Как у вас дела?», но чаще всего молчит и на все вопросы отвечает «хорошо».

На этом примере особенно нагляден факт ситуативности детской речи, в отрыве от конкретной ситуации взаимодействия она поначалу не существует. Однако можно ли все-таки научить дошкольника разговору по телефону? Мы провели такой опыт, разделили детей ширмой, распределили между ними привлекательные предметы и попросили договориться между собой о том, как их можно использовать для совместной игры. Оказалось, что дошкольники очень чувствительны не только к зрительному контакту с собеседником, но и к физическому контакту тоже. Если ребенок-партнер сидел на противоположной стороне стола и его совершенно не было видно, дети всех возрастов моментально прекращали свои дела, вставали с мест и активно искали партнера. Как только мы расположили их рядом и вновь разделили ширмой так, что локоть друга был виден, а дела его нет, игровое взаимодействие стало возможным.

Конечно, эта ситуация была во многом нетипичной, но она позволила установить, что и здесь дети говорили друг с другом только тогда, когда действовали с предметами. Если ребенок не знал, что ему делать, чувствовал себя растерянным или же, не выполняя задания, просто играл с интересными предметами, он ничего не мог сообщить своему партнеру. У старших детей между тем именно в этой ситуации были замечены высказывания, в которых содержалось объяснение партнеру, учитывались его знания и интересы.

Выходит, что разговору по телефону научить все-таки можно. И в реальной жизни к 6—7 годам дошкольники, преодолевая влияние конкретной ситуации, становятся способны говорить, не глядя на собеседника. Но как мы видим, это совсем непростое для них дело. Поначалу малыш пристально всматривается в движущиеся губы собеседника, легко «выпадая» из общения, если к нему не обращаются прямо, выделяя именно его и глядя только на него. Как же научить ребенка речевому общению, как помочь ему стать рассказчиком?